Париж, который всегда с тобой
Для русского человека столица Франции – особенный город. Однажды мне выпала уникальная возможность попасть в парижский  Ситэ, такой особенный дом-город для художников, которым  предоставляется отдельная мастерская. Мы находились все вместе, но каждый в своем пространстве, в которое никто не может вторгаться. И, попав в Париж, я действительно начала думать, что это особый город, поэтому и нет людей, которые к нему равнодушны. И когда потом мы делали в Москве выставку своих парижских впечатлений, то назвали ее «Париж, который всегда с тобой». У Эрнеста Хэмингуэя есть очень известный роман «Праздник, который всегда с тобой». И это действительно так:  в Париже всегда праздник, и он во всем. В чем именно? Для меня это был свет, совершенно особенный свет. Он есть и на картинах импрессионистов, и, когда идешь вдоль Сены, то она такого же цвета как на полотнах Мане. И этот свет непривычен московскому глазу, он какой-то цветной,  очень солнечный, у нас он другой, солнечных лучей меньше, и поэтому все имеет несколько иную окраску. И все как бы плавает в этом свете, который и ассоциируется для меня с Парижем.
Когда я приехала в Ситэ, то привезла с собой маленькие эскизы, которые не успела сделать в Москве. Поначалу я что-то рисовала, пользуясь своими запасами,  но постепенно меня захватили свет,  шум и  безусловная красота  прекрасного города.
Выходишь на улицу, но ты на ней совершенно чужой, красиво, конечно, но зачем это рисовать? Какое это имеет отношение к тебе? А для того чтобы рисовать, нужно найти что-то свое, найти какой-то созвучный тебе ритм, ритм световых пятен, может, даже звуков, бликов, и это должно быть только  твое.
Я долго мучилась, ходила по замечательному Парижу, но все это не требовало от меня рисования, как  вдруг однажды  на  прогулке я подошла к ограде Люксембургского сада и поняла, что я здесь когда-то была. Я вошла в сад и почувствовала: да, здесь мне хорошо. Здесь я каким-то образом дома. Это особое место, куда люди приходят просто посидеть, где  в разных местах среди дорожек, газонов стоят белые железные стулья и ты можешь таскать их по парку в любом количестве и в любое место и просто сидеть. Вот я и просидела полдня на стуле. Стоял октябрь. Вдруг я заметила, что  все стулья повернуты в одну сторону – к солнцу. В октябре не так уж много солнца, как летом, и ты начинаешь его ценить. Погода стояла теплая и состояние какое-то удивительное, когда люди в разных местах парка сидели в одном и том же положении, повернувшись лицом к солнцу.
И я начала рисовать. Сейчас, когда я вспоминаю Париж, мне хочется рисовать Люксембургский сад. И тот свет, который просвечивает сквозь все,  что нам находилось.

Если продолжить разговор о Париже, то хочется обратить внимание на краски, которые я бы назвала «Парижские серые». Этот благородный цвет сам по себе красив, и, являясь достойным обрамлением для всей цветовой палитры, просто великолепен. В архитектуре серый цвет подкреплен охрой и оттеняет тонкое декорирование фасадов и окон. Это шикарный серый, подвижный как ртуть, закованный в набережные. Поражают и миндальные облака, и все оттенки неба, плотные, живые, впитавшие  лавандовые и сливовые краски. Серый устричный элегантно подчеркивает убранство парков, серый с оттенками утренней гальки мягко поддерживает ансамбли площадей и бульваров, даже стволы платанов играют оливково-серыми нотками, и только воздух, про словам Андре Моруа, пронизан частицами золота, ароматами, звуками и образами.
Крыши Парижа – тоже серого цвета, цвета голубиного крыла, и вот дома, работая над воспоминаниями, вдавливая на палитру всю цветовую гамму, замешивая все краски, я инстинктивно пишу свой серый Париж.

Неизвестный Париж
Напоминаю, что когда я приехала в Париж, это был совершенно чужой для меня город, так что мне пришлось начинать здесь свою жизнь. Правда, я не знала, что мне делать – бежать по улицам города или сидеть  в студии, где можно было рисовать все, что приходило в голову. А приходило в голову невероятное количество вещей. Я перезванивала с московскими друзьями,  и моя очень близкая подружка сказала: «Лада, что ты сидишь, надо обязательно узнать Париж, прислушиваться к нему, к каждому его шороху, и он откроется перед тобой. Ты узнаешь новую жизнь».
И я пошла. Честно, с картой. Однажды на бульваре Сен-Жермен я заблудилась, встала под какой-то фонарь, потому что было уже темно и начала изучать карту. И все равно не могла понять, где нахожусь. И тут из темноты возник какой-то мужчина, в руках у него в чехле лежал музыкальный инструмент, он спросил сначала по-французски, потом по-английски, почему я здесь стою. А я сказала, что заблудилась и что я из России  и что я художник. И  мы почему-то начали с ним разговаривать без всякого  стеснения. Мы разговаривали как будто были знакомы всю жизнь: вы же художник, сказал он, давайте я вам покажу Париж. И мы пошли. Он сказал, что ему надо зайти ненадолго по делу в кафе, а дальше мы пойдем в такие места, которые я никогда не увижу, если буду ходить одна и тем более с картой.  И вот мы зашли в какое-то полупустое кафе, как оказалось, джаз-кафе, и, вероятно, мой попутчик был музыкант и договаривался с хозяином кафе о концерте. Я стояла и рассматривала стены, как там все устроено, а потом пошли дальше, и он рассказывал про какие-то здания, сказал, что он преподаватель музыки, композитор, и сейчас мы выпьем кофе в одном волшебном месте. Подходим, а там написано – отель. Я подумала, а зачем это мы пришли в отель, но отступать уж некуда. Мы вошли внутрь, прошли сквозь, и очутились в волшебном внутреннем дворике, про  который знают только жители этого отеля. Мы там оказались абсолютно одни. В кафе за стеклянной перегородкой сидели посетители, их было немного, горела красная лампа, бармен предлагал всем кофе, а мы сидели во дворике. По-моему, в названии проскальзывала какая-то птичья тема, но я не помню точно.  Были фонтаны, навес, дикий виноград, на подушки, разложенные по стульям, капал дождь. Нам принесли кофе, а дальше этот мужчина сказал, что сейчас он для меня сыграет на гитаре и споет свою собственную песню. И началось представление. Он достал гитару и стал петь волшебные песни волшебным голосом, вообще все было какое-то волшебное. И после этой встречи у меня родилось такое количество картин, и этот ресторан, и отель, и мужчина, которого я нарисовала, - все было прекрасно.
Вот такая история…

Записала Галина Мумрикова